Многие сторонники и выразители культурного ренессанса оставались левыми, сочувствовали революции, но было охлаждение к социальным вопросам, была поглощенность
новыми проблемами философского, эстетического, религиозного, мистического характера, которые оставались чуждыми людям, активно участвовавшим в социальном движении.
Неточные совпадения
Только
новое сознание в христианстве, только понимание его как религии не только личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в христианском сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной
проблемы отношений человека и общества.
Это не
проблема плоти, как у Мережковского, не
проблема освящения космоса, как в софиологическом течении, а
проблема творчества,
проблема новой религиозной антропологии.
Проблема нового религиозного сознания в христианстве для меня стояла иначе, иначе формулировалась, чем в других течениях русской религиозной мысли начала XX века.
Необходимо установить различие между русской творческой религиозной мыслью, которая по-новому ставит
проблему антропологическую и космологическую, и официальным монашески-аскетическим православием, для которого авторитет «Добротолюбия» стоит выше авторитета Евангелия.
В оригенизме, старом и
новом, в отрицании ада и утверждении всеобщего спасения есть, расслабляющий филантропизм и сказывается гностическое бессилие решить
проблему зла.
Социализм и анархизм, декадентство и мистика, разочарование в науке и пустота новейшей философии, небывалое еще ощущение личности и сознание неизбежности
нового общества, мучительное обострение
проблемы пола — все это ведет к какому-то пределу, к таинственному еще разрешению.
Мир развился до
новых, небывалых
проблем и противоречий, до небывалого обострения сознания.
Социализм и анархизм — предельные этапы
новой истории, последние соблазны человечества, и страшны они своим внешним сходством с формами
новой теократии, призванной окончательно разрешить
проблемы хлеба и власти, всех насытить и освободить.
А наряду с этим возрождается интерес к философским
проблемам, с
новой силой ощущается потребность в философском пересмотре основ миросозерцания, вновь беспокоит вековечно-метафизическое.
Весь опыт
новой философии громко свидетельствует о том, что
проблемы реальности, свободы и личности могут быть истинно поставлены и истинно решены лишь для посвященных в тайны христианства, лишь в акте веры, в котором дается не призрачная, а подлинная реальность и конкретный гнозис.
Проблема нового религиозного сознания и есть прежде всего
проблема творчества,
проблема теургии.
Вся
новая философия пошла по тому отвлеченно-рационалистическому пути, на котором не могут быть решены поставленные нами
проблемы.
Но здесь мы действительно имеем
проблему, которая превышает наши человеческие силы, здесь нужно религиозное событие,
новый опыт и
новое слово.
Очевидно, здесь мы сталкиваемся и с центральной
проблемой мистики А. Н. Шмидт.]; в
Новом Завете она определяется уже прямо как «Невеста» или «Жена Агнца», и в образе единения Христа и Церкви освящается христианский брак.
И тогда в
новом виде представляется
проблема конца истории.
И
проблема творчества есть
проблема о том, возможно ли
новое, небывшее.
Но у него по-новому поставлена
проблема личности, не без влияния М. Шелера.
Все антиномии, связанные с
проблемой свободы и необходимости, не только переносятся на природу ада, но и очень обостряются в применении к ней, порождая
новые затруднения.
Проблема пола есть основная
проблема философской антропологии, и она стоит в центре
новой этики.
По-новому выдвигает эту
проблему Гейдеггер в «Sein und Zeit», но у него время связано с заботой, а не с творчеством.
Одно ясно:
проблема эта не может быть лишь
проблемой новой организации общества, она неизбежно есть
проблема новой душевной структуры человека,
проблема нового человека.
Все это вплотную поставило перед сознанием народнической интеллигенции политическую
проблему и привело к выработке
новых методов борьбы.
Проблема новой духовности поставлена кризисом духа в мире, который принимает формы отрицания духа и духоборчества.
Это и ставит
проблему новой творческой духовности, которая преодолевает и пассивное созерцание прошлого, и пассивный актуализм современности.
Проблема творчества есть основная
проблема новой духовности.
Философская мысль недостаточно уделяла места
проблеме зла, древняя мысль больше,
новая мысль меньше.
С этим связана
проблема новой духовности, которая соединяет созерцание и активность, духовную сосредоточенность и борьбу.
В
проблеме зла мы прикасаемся к предельной тайне, и ее не может миновать
новый тип духовности.
Но мистика обнаруживает противоречия духовной жизни, и она приводит к
проблеме новой духовности.
Философия
новых времен была слишком поглощена
проблемой науки, поразившей человеческое воображение.
Мы стоим перед
проблемой христианского бытия, а не христианской культуры, перед
проблемой претворения культуры в бытие, «наук и искусств» в
новую жизнь, в
новое небо и
новую землю.
Трудность
проблемы символизма в том, что, с одной стороны, всякое искусство символично, с другой стороны, есть
новое символическое искусство, которое знаменует нарождение
новой души и небывшей еще формы творчества.
Будет поставлена
проблема о религиозном смысле и религиозном освящении труда, который не хотела знать
новая история, так как стремилась освободить человека и классы от бремени труда.